Он не ответил. Но было ли это для Эхо чем-то удивительным? Нет, отнюдь, примерно такой реакции она и ожидала какой-то частью своей души. Котенок был подавлен произошедшим. «Да и кто не был бы?» - спросила сама себя кошка, крепче обвив пушистым хвостом свои лапы, выпуская и снова убирая когти. Ее тело избороздили в далеком и не очень прошлом десятки коготков, оставляя за собой царапины. Самые глубокие из царапин стали шрамами. А самый заметный из них был, конечно, на морде: сравнительно небольшой, он рассекал глаз и кончался на щеке. В том бою Эхо чуть не лишилась своего драгоценного зрения и приобрела бесценный опыт; со временем же глашатая поняла, что в жизни все было как в бою.
Всё, как на поле битвы. Только не те движения, только другие ситуации. Вместо противников, визжащих и шипящих клубков шерсти, - сама жизнь. Ее острые когти оставляют раны не только на теле, а добираются до самого сердца и до души, испещряя их отвратительными шрамами, которые со временем могут и не затянуться. Но важно лишь вовремя понять, что каждая оплеуха от жизни должна делать тебя сильнее. Каждое новое испытание или падение должно учить выдержке. То, что происходит сейчас - залог будущего. Важно лишь сделать правильный выбор. Важно помочь другим не сойти с верного пути.
Эхо, не мигая, выдержала испепеляющий взгляд Заплесневелого, не ожидая от него скорого ответа. Знала - он потерян. Его очень грубо столкнули с пути, по которому он шел всю свою сознательную жизнь, оставили страшнейшую рану. Воительница прикрыла синие глаза, вслушиваясь в ворчание грома за пределами пещеры. Она не шевелилась, с несколько мгновений сидя с закрытыми глазами, и думала о том, что можно сказать Заплесневелому, чтобы тот не отстранился от нее вовсе, не воздвиг стену окончательно, потому что ее все еще можно было разрушить и вернуть племени того здорового и бодрого котенка, которым его все знали. Но слова отчего-то не шли, и молчание затягивалось; в любом случае, так думала Эхо. Для малыша, наверное, тишина стала уже верным спутником. «Нельзя это так оставлять,» - мысленно обратилась к самой себе кошка, вслушиваясь в шум начавшегося ливня. Когда глашатая вновь открыла глаза, Заплесневелый уже поднялся из своего гнездышка и вышел наружу, оставив ее в одиночестве - таком же привычном, как и молчание для котенка, состоянии. Эхо редко шла на контакт с другими котами, будь то соплеменники или же коты из соседских племен, потому что не считала это чем-то необходимым для себя; но сейчас был иной случай. Она чувствовала, что ее почему-то тянет к малышу, пережившему утрату. Так, может, не настолько уж она холодная и бессердечная, как о ней говорят злые языки?
Черная, сливающаяся с полумраком пещеры кошка встала на лапы и неслышно пошла к выходу. Ей каждый шаг давался почему-то с большим трудом, а в голове было пусто. Эхо надеялась, что слова появятся сами в нужный момент. Она видела силуэт Заплесневелого: котик стоял снаружи, у входа в палатку, и тянулся мордочкой к небу, ловя ей летящие вниз капли прохладного дождя. Пусть стоит, решила Эхо, садясь на порожке. Ей, по хорошему, надо бы загнать Заплесневелого назад, чтобы тот не заболел, но... «От одного раза хуже сделаться не должно,» - решила глашатая, не совсем уверенная в правоте собственных слов. Кажется, ей потом, если что, влетит от Янтаря.
- Ладно, промок - и будет с тебя. Иди сюда, - мяукнула Эхо, когда дождь стал совсем-совсем мелким; видимо, природное представление близилось к финалу. Из памяти всплыл один случай, из которого кошка решила сделать историю. - Ты можешь молчать, сколько влезет, если чувствуешь, что пока не готов говорить. Тогда говорить буду я, хорошо? - и, не дожидаясь (не)согласия Заплесневелого, глашатая набрала в грудь побольше воздуха и произнесла: - Однажды в племени Теней родился котенок. Он не отличался от других: был таким же озорным, непослушным временами, любопытным. Он мечтал, когда был маленьким, стать предводителем. Когда пришла его пора становиться оруженосцем, он получил опытного наставника, и его мечты, по мере изучения боевых приемов, изменились: теперь он хотел быть самым сильным воителем в своем племени, - Эхо выдержала паузу. - И он стал одним из сильнейших котов в родном Сумрачном племени. Он был предан предводителю, всегда приходил с добычей из охотничьего патруля и не щадил ни собственной шкуры, ни когтей, если доводилось сражаться за родной Сумрак. Его уважали. Но, как это бывает, кот-воитель в один прекрасный день понял, что влюбился. Представь! Рослый, сильный кот, почетный охотник и преданный воин своего племени, влюбился, словно оруженосец! Тогда кот понял, что часть его хочет не только воинской славы, но и даже спокойной семейной жизни. К счастью, - кошка изогнула кончик хвоста, - его чувства были взаимны. И вскоре у пары появился малыш. Но беременность была трудной, - Эхо понизила голос и вздохнула, - и мать не смогла справиться. В тот день она отдала свою жизнь, чтобы смог жить ее единственный сын.
Глашатая замолкла на пару мгновений, устремив взгляд куда-то вдаль; глаза ее затуманились воспоминаниями.
- Кот справился с утратой возлюбленной и принялся за воспитание сына. Он вырастил его таким, каким всегда хотел видеть. Кот говорил это своим соплеменникам. Делился своей радостью или своими переживаниями даже с той кошкой, к которой за разговором решится пойти не каждый. Но он знал, что всегда может прийти к ней: она уважала его, считая его ценным членом племени, и была благодарна за то, что во многих битвах он сражался с ней бок о бок, - Эхо прикрыла глаза. - Она была благодарна ему и за то, что сейчас ходит с двумя глазами вместо одного, - кошка затихла, испустив вздох. - Но и ему суждено было оставить своего сына, - она взглянула на Заплесневелого, ожидая, что тот уже догадался, о ком идет речь. - Видит Звёздное племя, что он не хотел этого. Но такова была его судьба, - глашатая помолчала с пару мгновений и продолжила говорить твердо, не давая сомневаться в своих словах: - Твой отец, Заплесневелый, был верным воином своего племени. При жизни у него было две любви: племя и твоя мать. Когда не стало ее, Оцелот бросил всю свою любовь на тебя, и взрастил тебя таким, какой ты есть сейчас. То есть, был - до всего этого. Я знаю, ты думаешь, что Звездные предки забрали его слишком рано, но подумай - есть ли толк сейчас от слез, если ими ты ничего не изменишь? Есть ли смысл возводить вокруг себя невидимую стену, когда можно выговориться и опереться о чье-нибудь плечо? И правда ли ты считаешь, - Эхо поднялась на лапы и вышла из пещеры целителей, пройдя лишь пару шагов и встав перед Заплесневелым вполоборота, - что великий Сумрачный воитель, который наблюдает сейчас за тобой с небосвода, хотел бы видеть тебя таким? - она устремила свой немигающий взгляд прямо на котика. - Решай, Заплесневелый, чего ты хочешь: остаться на всю жизнь с открытой раной на душе или помочь ей зажить, чтобы та превратилась в шрам, который не будет болеть, если его не бередить, и жить дальше? Но навсегда запомни: все твои ссадины и царапины должны делать тебя сильнее.
Закончив говорить, Эхо взглянула на серое небо, а затем развернулась, готовая уходить прочь. И все же в глубине души она надеялась на то, что Заплесневелый все же ее окликнет.
