Серо-полосатый слишком часто думал о том, что они сотворили. Они с сестрой. «Угораздило же.. Ну кто ж знал, что так выйдет?» Обычно ясные голубые глаза третью луну казались какими-то тусклыми, а кончики ушей поддрагивали, когда он видел Морошку. Наверное, не стоило принимать всё это так близко к сердцу, но такой уж этот кот. И тень прошлого неустанно будет следить за ним, вечно напоминая о содеянном.

Этот день ничем не был примечательным: встал до восхода, поел, вышел в утренний патруль... После полуденного сна в лапах кипела жизнь, та самая необузданная сила, что когда-то сыграла с котом злую шутку. И, как это не было печально, Птицехват не знал, куда эту самую энергию деть: просто сидеть свернувшись около кучи с дичью было неудобно, докучать старейшинам тоже не хотелось. Оттого кот просто беспорядочно, до медленно, чтобы не привлекать внимания, бродил по лагерю.

— Что случилось?

Нежный голос коснулся сероватых ушей и полосатый обернулся. Мятная. Такая же «серая мышка», как и он сам. Воитель не сразу ответил, немного обдумывая слова, чтобы не сболтнуть лишнего, однако, всё же решил вести себя естественно. Так ведь должно быть меньше подозрений?..
— Да, в общем-то.. ничего.

Мятная села на землю аккурат рядом, отчего Птицехват дёрнул ушами.
«От разговора, как я понимаю, не отвертеться, да?..»

«Решила поиграть в детектива? Не выйдет, мала ещё.» — передёрнул усами Птицехват. Что-что, а он стал воителем в день её, Мятной, рождения, поэтому не спешил отдавать все карты в руки «юной», по его меркам, кошки. Как бы то ни было, но серо-полосатый не редко забывал о своём возрасте, для него ориентиром служили окружающие: те, кого он знал с самого детства, и те, кто рождался и рос на его глазах. Собеседница была из последних. Может поэтому рядом с ней и сам чувствовал себя.. моложе?..

— Если хочешь, можно пойти в лес, чтобы никто нас не слышал.
— Хочу, — коротко отрезал кот, после чего поджал губы и устремил взор в сторону выхода из лагеря. — Но даже не надейся, что я скажу тебе больше, чем ты должна знать. Птицехват старался не пугать Мятную, поэтому игриво дотронулся кончиком хвоста до её плеча, где по белой шерсти разливалось медово-рыжее пятно мягкой шерсти. Эта кошечка чем-то напоминала самцу племянника; Медолап тоже такой, себе на уме. Может достать, в прямом смысле слова, если захочет, и слепота ему не помеха.

Шаги плечистого воина были гораздо крупнее, чем у милой собеседницы, поэтому Птицехват по-джентльменски пропустил её вперёд, мол, веди. Так ему было легче подстроиться под неё.
— Куда путь держим, красавица? — не без улыбки добавил серо-полосатый на ходу.

Кошка, предложившая прогуляться, увернулась от прямого ответа на вопрос «куда?». Это несколько удивило Птицехвата, поскольку.. Не Мятная ли, вот, пару минут назад уговаривала его поделиться тайной и «не скрывать» что либо?. Кот удивлённо выгнул бровь, но осёкся и отряхнул голову. Благо, что соплеменница была впереди и не заметила его конфуза.

«Веди себя естественно, твою же налево...»

Да. В этот раз внутренний голос, басовитый, словно отцовский, был прав. Ну одиночкой больше, одиночкой меньше — что с того? Нужно прекращать думать об этом, ведь раз за разом Птицехват становится всё более нервным. Так скоро, гляди, целителя будут звать, чтобы просто поесть рядом. «Как с этим живёт Морошка? Её не тяжелит ответственность?» Сестрицы видно не было, Птица успел бегло оглядеть поляну перед тем, как заговорил с Мятной в первый раз. «Наверное ушла с Цветолапом к Оврагу.»

— Как насчёт Нагретых камней, если ты ещё не решила? — ровный, чуть отречённый тон. Воитель потянул ноздрями: здесь, в Дубраве, сразу за выходом из лагеря, всегда приятный сладковато-желудёвый привкус воздуха. Наверное речные испытывают те же чувства, что сейчас завертелись в сознании Птицехвата, у реки; ветряные — на своих лугах. А можно ли считать хвойно-мускуссный чисто запахом племени Теней? Ведь, если так посудить, на территории Грозового племени есть Высокие Сосны, то есть хвойный запах не принадлежит сумрачным котам и только им...

От раздумий кота оторвала маленькая дождинка, приземлившаяся аккурат на тёмно-розовый нос. По странному стечению обстоятельств, небо было затянуто обычными, светло-серыми облачками, а кое-где даже было видно розовато-рыжее небо, озарённое жарким солнцем, от которого, собственно, кошачью долину и спасали облака. Иных капель не последовало, а значит дождь начнётся нескоро — он только «думает» начаться.

«Решила она.. На вопрос куда не ответить было, а как я предложил — всё, самостоятельность проснулась.»
Птицехват, словно очнулся от терзающих его мыслей, ненадолго превращаясь в ворчливого старика. Под стать отцу и брату-Ветрогону. Но, как бы то ни было, Мятная уже зашагала твёрдой поступью под сень деревьев, чеканя что-то про собирающийся дождь. Серо-полосатому никогда не нравилось подчиняться, тем более не тем, кого он знает вдоль и поперёк — кто эта Мятная? Не предводительниц и не глашатай, даже не целительница. Всего лишь тётка молодого Медолапа, к которому, даже не нужно обладать эрудицией и наблюдательностью, не одну четверть луны присматривается целитель. Если так подумать.. Медолап с Цвтолапом являются сыновьями его кузена — кровь его, Птицехватовой, крови;  с другой стороны Мятная — сестра их матери. Выходит, эта черепаховая кошечка является плечистому исполину далеко не чужой..

Тем временем пара молчаливо пробиралась в глубь дубравы, что плотным полукругом отделяла лагерь Грозовых котов от Высоких Сосен с одной стороны, Нагретых Камней с другой, и от поселений двуногих с третьей. «Ну зачем я с ней увязался?.. В лес.. зачем?»
— Эй, подруга, ты меняешься на глазах прямо, — голос Птицехвата чуть хрипел от продолжительного молчания. — То нерешительно сидишь и пытаешься казаться милой, то и тени бывалой Мятной в тебе нет. Неужели за эти несколько минут что-то произошло?

Кот всё ещё плёлся чуть поодаль от соплеменницы, что давало ему возможность наблюдать за её фигурой, каждым движением, от которых веяло ловкостью и лунами тренировок. «Кажется, начинаю понимать Шиповника» — и сразу мысленная оплеуха себе самому. Чтоб повадно не было.