Сутулая маленькая фигурка Ночной безжизненно скрючилась в углу палатки. Камыши редко трепетали от порывов пробегающего мимо ветра; он, словно наглый котенок, так и норовил пошевелить стебли и взволновать природу. Иногда зеленые, жесткие побеги аккуратно стучали по бокам воительницы, пытаясь привлечь её внимание. Но, увы, немигающий взор был устремлён на постанывающее тельце на подстилке в хвосте от кошки: там, в очередной агонии, бился её родной брат. "Тенегон!" - уже не первый раз за эту ночь судорожно вздохнула она, наблюдая, как дёргаются его усы во сне. Иногда уши кота вздрагивали, как если бы он был на охоте и вслушивался в лесные звуки, дабы приметить жертву и её шебуршание в корнях дуба. Но чёрный воитель уже никогда не сможет вновь выйти за пределы лагеря... Теперь он в принципе не в состоянии двигаться.
"Если бы я была в тот день рядом!" - низкое рычание исторглось из пасти Ночной, а хвост её заметался по полу палатки как у разъяренной львицы, защищающей малышей. Она в глубине души понимала, что никто не виноват, и произошедшее - чистой воды случайность, но отчаяние жгло горло, поглощало мысли, отравляло их не хуже яда. Силой воительница усмирила свой гнев, заставив разгладиться взъерошенную шерсть, расслабиться напряженные до предела мышцы. Полная луна равнодушно заливала своим холодным светом палатку, заставляя заросли камышей отбрасывать на пол палатки причудливые узоры. Её яркий, бездушный луч оглядел всех присутствующих в открытом пространстве: посапывающего у входа целителя, сутулую чёрную кошку и как-то неестественно лежащего больного, чьи лапы были разбросаны в разные стороны, а на морде застыло выражение боли. Вновь тихо застонав во сне, кот заставил Ночную встрепенуться и подскочить к нему в отчаянной попытке поймать хоть малейший намёк на улучшение самочувствия во всех его жестах и движениях. Но Тенегон, как и говорил целитель, не двигал ничем кроме головы; как во сне, так и в жизни. И оттого, наклонив голову над ним с пару мгновений, воительница отстранилась и стала расхаживать по пяточку земли рядом с подстилкой. Она не верила ни в какие чудеса, она верила словам мудрого и старого соплеменника, и лишь от мысли, что час расставания близок, сердце юной кошки сжималось в болезненных тисках, которые не отпускали очень долго, заставляя ту корчить мины от боли.
Лунные блики на шерстке Ночной красиво переливались, заставляя цвет шкуры воительницы играть синими оттенками. И сама не зная, почему, кошка подняла голову в небо и устремила взгляд на усыпанное звёздами чёрное покрывало. Её взору открылся бесконечный поток звёздных воителей, наблюдавших за её братом, за его борьбой внутри него между жизнью и смертью. Запечатлённые на небесной глади в виде молчаливых звёзд, они ждали. Ждали мгновения, когда подхватят её брата и отправят охотиться в небесные кущи.
"Молю вас... - вперла свой взгляд наверх Ночная, чувствуя, какая она маленькая и незначительная в сравнении со всем Звёздным племенем, взирающем на неё вниз. - "Дайте мне попрощаться с Тенегоном. Большего я и не желаю."

Серебряный Пояс бездушно сиял неисчисляемым множеством звёзд над головой Ночной и отражался в её глазах, полных боли и отчаяния, мучительного чувства, разрывающего душу. Стоны брата поутихли, и кошка насторожила уши, боясь того, о чём подумала про себя с холодком на спине, с диким ужасом в немом вопле, с неконтролируемым страхом потери. Затем сердце её дрогнуло:
— Нч... Н...ч... Но... — донеслось до чёрной воительницы хриплым шёпотом, и кровь забилась в голове с бешенным темпом. Не контролируя себя, она как ужаленная подскочила к брату. — Ноч... ная... — с всхлипом обладательница имени прижалась к Тенегону, стараясь унять через это прикосновение дрожь своего тела. С редкой для неё нежностью Ночная потерлась щекой о щеку воина на подстилке, отчаянно выражая таким немым образом все свои чувства, всю свою любовь.
Чёрный воитель медленно повернул к ней голову. В глазах его сверкнул блеск далекой луны, заставив Ночную замереть на месте от такого зловещего знака.
— Лапы... — произнёс он, заставив кошку прижать уши к голове и, оторвавшись от его тела, отрицательно покачать головой. Она не могла сказать это вслух: такая новость невыносима для любого, услышавшего его. Невыносима до смерти. Поэтому Ночная лишь отвела в сторону взгляд своих глаз, которые выдали бы её, выдали с головой и заставили опуститься Тенегона глубоко в недра отчаяния и паники. "Я не желаю ему такой участи!" — с горечью заметила про себя воительница, отчаянно пытаясь найти слова, чтобы объяснить происходящее брату.
— Это временно, — ласково и максимально правдоподобно произнесла маленькая кошка, пригладив парализованному шерсть на грудке. Проведя языком пару раз, она оторвалась от занятия и, не глядя в глаза Тенегону, продолжила рассказ: — Думаю, через луну ты уже сможешь патрулировать границы, как обычно.
Ложь горчила на языке, заставляя едва ли не морщиться его хозяйку. Ночная боялась, что давно знающий её как облупленную брат поймёт всё несказанное, все привранное его сестрой. Ночная боялась, что Тенегон не поверит ей. Ночная боялась, что её угнетённое состояние видно настолько, явно что даже самая изобразительная игра с интонацией и мимикой не сможет убедить воина. Воина, который больше никогда не встанет. "Звёздные предки, дайте мне силы!" — взмолвилась чёрная гибкая тень, умывая своего брата. Её желтые глаза лихорадочно блестели в свете небесного светила, а хвост мелко подрагивал, будучи вытянутым в струну. Нервы натянулись не меньше, готовые порваться в любой сказанный момент.
— Я так горжусь тобой, — с искренней гордостью сказала Ночная, отчаянно сдерживая свой мяв боли. — Все в племени уже знают, как самоотверженно ты бился... — она запнулась, голос в конце фразы дрогнул от волнения. Затем быстро закончила: — Наверняка тебя похвалит сам Страж Звёзд на собрании, готовь речь!

— Не ври... — просипел Тенегон со свистом, заставив всё внутри кошки оборваться: словно тяжёлый камень упал на сухие ветки и переломал каждую, сопровождая содеянное треском слабых стеблей, давно торчащих из ствола без влаги, без жизни... Ночная отчаянно уставилась на своего брата, желая лишь одного — чтобы страшный вопрос не прозвучал с его уст; чтобы он не понял, что и как обстоит. Неведение могло облегчить ему отведённые минуты.
— Помнишь... — начал он тихо, заставив чёрную воительницу вздрогнуть, как от удара. — Помнишь, мама рассказывала нам о том, что в племени Теней был кот, который упал... упал с дерева?.. А потом не смог ходить. Помнишь? Помнишь, Ночная? — последние слова он сказал с истеричным придыханием, неосторожно теряя воздух между обрывками фраз. — Я не чувствую... ничего не чувствую. Я теперь буду, как он? — воин уставился ясным взором на пристыженную Ночную. Она хочет и не хочет говорить правду одновременно: каменные тиски сжимали горло, и давали они лишь открыть пасть в жалкой попытке сказать хотя бы что-то. — Я буду бесполезным куском лисьего помета! — зашипел Тенегон, заставив сестру прижать уши к голове от отчаяния. Но следующая фраза лежащего на подстилке была сильнее удара когтями лисы, мощнее барсучьей хватки, страшнее лютого холода и голода: — Лучше бы умереть, чем становиться обузой для племени.
Ночная прикрыла глаза. Серебряный Пояс видел её, видел её брата. Звёздное племя видело их страдания, но прекращать их отчего-то не собирались. Неужели такова воля небес? Неужели лишь через боль они смогут привести своё племя к расцвету?
Нет, уже не они. Их станет на одного меньше.
— Никогда, слышишь, — открыв глаза прямо на Тенегона, сказала кошка. Предательский комок в горле скомкал первое слово, но дальнейшую речь Ночной не прервал, исчезнув бесследно. — Ты бы никогда не стал бесполезным! — шипение исторглось из глотки Речной кошки, заставив её испытать невиданную гамму чувств: ярость, отчаяние, сожаление. — Ты всегда будешь одним из лучших воинов племени! И это знает каждый! — резко вдохнув потерянный воздух, она продолжила: — Даже если твои лапы не смогут вновь ходить по нашим берегам, твоё сердце продолжит пылать огнём истинного Речного воина. Это не то, что можно отнять. Это всегда будет с тобой, — Ночная выдохнула, подавив все личные чувства в себе. — И лишь это имеет значение для всех нас: не ловкость лап, не зоркость глаз. Важна сила духа, которой у тебя хватает на троих.
Кошка замолкла. Неведомая страсть проснулась в её душе, заставляя всё говорить и говорить. Звёзды украшали небо бездушными и далёкими от мирских событий искорками, а глаза Ночной, устремляясь взглядом наверх, отражали их как мелкую россыпь белых чешуек на тёмной гальке.
— Я стану твоими лапами, — промолвила она, не опуская головы. — Я буду ступать там, где ты не сможешь, буду яростно сражаться за наше племя за нас двоих. Я проведу любую охоту так, как если бы меня было две, и каждая должна была поймать по улову, — Речная воительница опустила задранную голову и посмотрела на лежащего чёрного кота. — И я буду делать это до тех пор, пока не удостоверюсь в том, что ты уверен: ты не бесполезный кусок лисьего помёта. Ты — самый отважный воитель нашего леса, заслуживший покой.