Монотонный шум заставил чёрную как тень кошку едва заметно морщиться, словно одна из давно забытых ран сейчас решила напомнить о себе неприятным пощипыванием. Вокруг, куда ни глянь, простирались кошачьи тела, упругие и мускулистые; сияли глаза с блестящими от света полной луны зрачками; мелькали поднятые хвосты и трепещущие ушки. Но непреодолимая скука подгибала Ночную под себя как мощные лапы барсука — землю под собой, и от того, приняв наиболее статную позу, она бездумно рассматривала толпу, состоящую из лесных котов всех четырёх племён.
Часть с новостями предводителей о благополучии их племён, наконец, подошла к концу. Грациозно сойдя с торчащего корня одного из могучих исполинов, глашатая поглядела по сторонам: некоторое время было у всех присутствующих, и давалось оно на беседы между представителями разных племён и давними друзьями. Своих знакомых Ночная видела на Совете часто, но не всегда у неё было желание с ними говорить. То смотрят на тебя, как на упитанную мышку в сезон позднего Листопада, то как на гадюку — с премерзким выражением на морде. "Больно молодая и резкая глашатая," — вспомнила одну из таких сплетен в этой разношёрстной толпе Речная кошка, пробираясь между худосочными воителями племени Ветра. Наверное, самыми противными на её взгляд из этих слухов были не прекращающиеся потоки грязи в сторону её происхождения: ну ещё бы, как не намекнуть, что полукровку на таком серьёзном посту редко увидишь! От этих мыслей шерсть шевелилась на загривке маленькой кошки будто нестройный рой муравьёв по шкуре проползал неспешно и постепенно, не торопясь и обследуя каждую шерстинку на предмет пищи.
Мелькали соплеменники. Оживлённо махая хвостами, приоткрывая пасти в дружелюбных оскалах, они делились новостями с другими воителями: с загадочными Сумрачными королевами, устроившимися рядом с раскидным кустом; с хмурыми воинами пустоши, особенно выделявшимися на фоне Речных котов своими худыми телами; с извечными соперниками, Грозовым племенем. Примечая совсем новые, юные мордашки среди такой неоднородной толпы, Ночная задумалась и о своей молодости, прошедшей в беззаботности и радости. "Как же было хорошо раньше!" — подумалось ей, когда она подняла голову наверх, застыв среди присутствующих как статуя. Луна светила на неё, даруя ощущение силы. И эта сила словно наполняла от кончиков ушей до хвоста, придавая уверенность и веру в лучшее.
Но от скуки она никак не спасала!
"Когда мы уже отправимся в свой лагерь?" — едва не заныла в голос молодая глашатая, оглядываясь по сторонам будто потерявшийся без королевы котёнок. Она терялась при таком количестве лесного воинства, мерцающего перед глазами как блестящие камушки на дне прозрачной реки.

Воительница вновь начала сновать среди разного кошачьего народа, сейчас мяукающего о своём на свои темы. Дёрнув ушами в движении, кошка пожалела. что неплохо слышала многие сказанные лесными племенами слова. Некоторые знакомые голоса говорили какую-то язвительную глупость, отчего локаторам Ночной хотелось свернуться в трубочки, чтобы больше не разворачиваться для прослушивания ядовитой ереси не только соседей, но и соплеменников. Глашатая отчаянно цепляла взглядом шкуры: как ил в толще воды корявой веткой, вонзившейся в дно. Она искала кого-то такого же не оживлённого беседой о слабости другого племени кота, как она.
"О! — подумала про себя чёрная как тень воительница, помахивая хвостом от нетерпения. Яркая и пылающая огнём шкурка привлекла взгляд Ночной, заставив сердце дрогнуть от умиротворения. — Хоть кто-то ещё из приятных мордочек здесь присутствует!" Взору чувствовавшей одиночество Речной кошки предстала давняя знакомая по Советам Опалённая. Её стройное, худощавое тело являло собой близкий к эталону внешнего вида облик воина пустоши. Одним словом, Ночная искренне завидовала худосочной воительнице племени Ветра, ведь не она похожа на едва получившую воинское имя кошечку, по габаритам уступающую даже некоторым ученикам. Рыжая шёрстка Опалённой бросалась в глаза среди пёстрой толпы как зажжённый костерок Двуногих в безлунную ночь. На который и пошла Речная глашатая, неспешно прокладывая себе путь.
Звёзды усыпали безмолвное небо тысячью осколков холодного огня, недосягаемого и непостижимого. Иногда приподнимая голову, чёрная воительница подглядывала наверх, на Серебряный Пояс: наблюдение за сияющей белым луной её успокаивало и даже дарило ощущение безмятежности, пусть и в такой плотной толпе, запруженной под завязку лесным воинством. Иногда Ночная морщилась на ходу: то неосторожный увалень хлестнёт перед ней своим хвостом, заставив молниеносно изменить траекторию движения головы; то юркая тощая ученица наступит на лапу и, замявшись, скроется от усталого взгляда жёлтых глаз в толпе Сумрачных воинов; то неосторожная кошка ловко, как ей покажется, проскользнёт между глашатаей и её целью, заставив замешкаться. К концу своего пути уже половина нерасторопных Речных котов мысленно была отправлена Ночной собирать мох на подстилки старейшинам. За такую нерасторопность на грани ну просто не кошачьей неуклюжести!
— Доброй ночи, Опалённая, — склонила голову перед старшей воительницей Ночная, испытывая уважение к Опалённой, едва проскользнувшее в обращении. Ни в коем случае чёрной тени не хотелось лукавить в разговоре с этой кошкой, уж слишком сильно её трогала судьба соседки. Слухами полнится не только земля поляны Четырёх Деревьев, но и пограничные территории, палатки старейшин и королев. Да где только их не было! А не услышать таких громких и пламенных рассказов, а уж и забыть их потом напрочь, казалось невозможным Ночной. Поэтому частично она знала историю своей собеседницы, и именно это вызывало к ней ещё большее уважение, чем просто к старшей.